О ПРАВОВОЙ ЗАЩИТЕ ПРАВОСЛАВНЫХ ЦЕРКВЕЙ И ВЕРУЮЩИХ НА МЕЖДУНАРОДНОМ УРОВНЕ И ПОЛОЖЕНИИ УПЦ В УКРАИНЕ

Ответы на вопросы Денисова О.С.,главы НПО «Общественная правозащита» (NGO Public Advocacy) – неправительственной правозащитной организации с консультационным статусом при Экономическом и Социальном Совете ООН - Владимиру Сергиенко, политологу, главе Союза национального согласия ФРГ, о деятельности организации и проблемных вопросах защиты православных сообществ различных стран

Иллюстративные фото из архива НПО

1.      Вы уже более нескольких лет работаете как правозащитник в интересах преследуемой УПЦ со структурами ООН и ОБСЕ. Можно ли сказать, что эта работа приносит плоды? Ведь глядя на карту с "горячими точками", мы видим десятки случаев. А результаты пока - единичные. Или есть уже какое-то системное решение вопроса? 

Да, уже существует как системное решение вопроса, так и конкретные результаты по направлению защиты прав православных христиан в мире. Решение заключается в создании системы постоянного представительства интересов христиан в международных организациях с целью оказания на эти организации юридического давления для понуждения совершения ими конкретных действий, предусмотренных их мандатами - для защиты прав целевой группы от правонарушений.

Если такое давление обеспечивается, - то в свою очередь эти международные организации, а также сам факт присутствия проблематики нарушений прав православных сообществ на международных дипломатических площадках влияет на политику государства-правонарушителя, которая постепенно изменяется в сторону смягчения острых углов и либо прекращения нарушений прав или смягчения их интенсивности. В Украине это проявилось в том, что в период самой интенсивной фазы начала гонений на УПЦ – именно международная активность по защите прав УПЦ поставила ключевых чиновников Украины, ответственных за политику в отношении церкви в позицию обвиняемого на международном уровне, и они вынуждены были регулярно отвечать в ОБСЕ, а также и в ООН по конкретным фактам нарушений прав верующих, и очень важно, что эти вопросы ставились не от лица РФ или РПЦ, а от лица УПЦ и верующих – граждан Украины. Нужно также понимать, что сам по себе элемент международной защиты не является самодостаточным, он работает в соединении с юридической защитой на внутреннем уровне, а также с гражданской позицией прихожан, защищающих свои общины. В результате защиты на национальном уровне возникают конфликты между клириками-защищающими свои церкви – и государством, особенно с случаях, когда такая защита успешна. Например, в Ровенской области было успешно отбито более 200 атак с попытками захватить церкви, об этом мало кто знает и никто не ведет статистику сохраненных храмов в результате защитных действий прихожан и сопутствующей этим действиям работы на национальном и международном уровне. Но, например, в той же Ровенской области в отношении клириков УПЦ, защищающих храмы, СБУ были открыты уголовные дела, и наша организация выводила эти кейсы на уровень ООН и ОБСЕ как в официальной документации так и в формате переговоров с руководством международных организаций – для того чтобы эти клирики были защищены, и для того чтобы по линии международных коммуникаций – в адрес гос. структур Украины начали задаваться вопросы относительно преследования этих клириков как правозащитников.

Основного активиста Ровенской епархии – клирика УПЦ о. Виктора Земляного мы привозили в Женеву на ивент в ходе регулярной сессии СПЧ ООН для того чтобы он сам свидетельствовал о преследовании его и клириков за защиту христиан и церкви. Поэтому эффективность работы с международными структурами не всегда проявляется в каких-то официальных решениях, но даже и в этом сегменте есть существенные результаты.

Но для того чтобы раскрыть ответ, сформулированный выше необходимо прежде всего дать представление о системе работы в международных структурах и их возможностях. Иначе говоря необходимо представить себе какие действия мы можем совершить для защиты своих прав и какую реакцию мы можем ожидать от международных организаций. Как правило, вопросы защиты прав человека могут подниматься либо в рамках индивидуального дела в тех органах, которые имеют процедуры рассмотрения конкретных кейсов потерпевших либо на уровне дипломатического или политического межгосударственного диалога, для того чтобы проблема определенной религиозной группы решалась на уровне правительства конкретной страны под влиянием международного давления.

Наша правозащитная организация NGO Public Advocacy (НПО «Общественная правозащита») работает по всему доступному спектру юридической защиты интересов православных христиан на международном уровне. Мы готовим как индивидуальные жалобы в соответствии с процедурами, предусмотренными мандатом Специального докладчика по свободе религии и убеждений, Совета по правам человека ООН (Human Rights Council), Комитета по правам человека ООН (Human Rights Commettee), то есть осуществляем фактически работу международных адвокатов от лица конкретных потерпевших. Наряду с этими индивидуальными делами наша организация представляет проблемы православных сообществ различных регионов на уровне глобального политического и дипломатического диалога.

Такую работу позволяет проводить наш консультационный статус при Экономическом и Социальном Совете ООН, который мы используем для того, чтобы регулярно подавать на рассмотрение СПЧ ООН, КПЧ ООН, ОБСЕ и других структур позиции Православных Церквей по их проблемам. По этой категории дел мы формируем так называемые «страновые кейсы», то есть обобщаем все проблемы, о которых заявляют Церкви конкретного региона, и проведя дополнительное изучение на уровне индивидуальных дел, а также юридическую экспертизу ситуаций – подаем отчеты и письменные заявления в систему ООН в рамках тех процедур, которые предусматривают обязательное рассмотрение материалов правозащитных организаций. Основными такими процедурами на сегодня являются регулярные сессии СПЧ ООН, процедура Универсального Периодического Обзора ООН, процедуры докладов специальных тематических докладчиков ООН, регулярные совещания ОБСЕ. Также ведется работа с комитетами и комиссиями ЕС и ряда других стран по их полномочиям, касающимся внешней политики и защиты религиозных свобод.

Такая работа обеспечивает достижение сразу нескольких целей – во-первых, мы можем рассчитывать на вынесение решений по конкретным делам против государств-нарушителей. Сам факт того, что какая-либо международная организация обращается или принимает решение рекомендательного или обязывающего характера, в котором указывается на факт ненадлежащего поведения государства в той или иной ситуации - уже является результатом в дипломатическом смысле, так как свидетельствует о международной реакции по делу. Добиться таких реакций всегда непросто, а иногда политически невозможно. Однако в системе ООН, несмотря на всю ее критику, - существуют процедуры, где такие решения принимаются. Например, по делу о выселении Ивано-Франковской епархии УПЦ из храма мы добились вынесения защитного решения от Комитета по правам человека ООН (см. текст решения по ссылке), который заблокировал исполнение судебного решения по иску государственного органа о выселении епархиального управления УПЦ из здания. Такое решение несомненно является результативным, так как оно не только помогает в конкретной ситуации непосредственно потерпевшим, но и привлекает международное внимание, является предметом дальнейшей дипломатической и медийной работы.

Конечно, нужно осознавать, что как правило ООН сама по себе не способна кардинально повлиять на государство-правонарушитель даже за один год такой работы, так как эта структура, как и любая другая, не может заменять собой суверенную власть государства на его территории, но может оказывать на него давление, максимально тяжелой формой которого являются именно юридически формальные решения, которые да, носят в основном рекомендательный характер, но в то же время содержат конкретную критику.

Поэтому чтобы вывести в повестку международных органов свою проблематику требуется не только подавать кейсы в индивидуальном и страновом формате, подавать правозащитные обобщающие отчеты по всем доступным процедурам, но и проводить встречи с чиновниками в рамках их отчетных процедур или уже открытых кейсов, проводить ивенты «на полях» регулярных сессий СПЧ ООН, где дипломаты, члены делегаций государств-участников ООН, сотрудники других органов и международных организаций могут увидеть потерпевших из конкретной страны, ознакомиться с делами «из первых рук». Поэтому мы например проводим ивенты в ходе сессий СПЧ ООН. Так, нами регулярно проводились совместные ивенты представителей УПЦ и православных общин в Черногории, с участием главы Представительства УПЦ при европейских организациях епископа Барышевского Виктора, священников и мирян УПЦ, представителей общин епископий Сербской Православной Церкви в Черногории. Предлагаем ознакомиться с кратким видеоматериалом об одном из таких ивентов:

Эти ивенты посещали дипломаты, журналисты, международные чиновники, все это мы транслировали в медиа и на официальных ресурсах церквей, что влияло на правительства государств-нарушителей, которые видели, что церкви имеют возможность доводить информацию о фактах нарушений их прав непосредственно на международный уровень. Все это несомненно влияет на осуществление внутренней политики в государстве, которое учитывает факт такой международной активности и это сдерживает интенсивность правонарушений, а в ряде кейсов позволяет конкретным потерпевшим избежать преследования со стороны государств, так как они после посещения мероприятий ООН становятся международными правозащитниками. 

Например, в качестве результата по «страновому» кейсу Украины можно привести пример коммуникации – то есть обращения четырех специальных докладчиков ООН к правительству Украины с вопросами о нарушениях прав верующих УПЦ в ходе проведения крестного хода, нападений радикалов на «Союз православных журналистов», преследования клириков УПЦ со стороны СБУ и других правонарушениях. Нам удалось добиться такой реакции спецдокладчиков после года планомерной работы со Специальным докладчиком ООН по свободе религии и убеждений А. Шахидом, с которым мы проводили регулярные встречи, направили ему более 25 индивидуальных и коллективных жалоб от верующих, организовали встречу с епископатом УПЦ в Женеве. И только после довольно долгой разъяснительной и юридической работы удалось добиться признания фактов нарушений прав верующих в формате коммуникационного обращения спецдокладчиков к правительству Украины.

Для полного понимания картины следует отметить, что правительство Украины не признало эти факты, и лишь под давлением правозащитников подготовило ответ в духе что «все это неправда и у нас все хорошо», но сам факт того что гос структуры на уровне МИДа должны оправдываться за нарушения прав верующих уже представляют собой значительный сдвиг в деле международной защиты, по сравнению с ситуацией, когда проблемы православных верующих вообще не были известны на международном уровне, а информация, которая подавалась туда от имени РФ и РПЦ автоматически признавалась пропагандой и «гибридной войной». Поэтому голос непосредственно потерпевших, а также УПЦ в целом играет колоссальную важность в деле защиты их прав.

В частности, на протяжении 2015-2020 гг. мы представили вниманию ООН по страновым кейсам информационные материалы по таким ситуациям как:

Прим: заявления по этим делам опубликованы на сайте центра документации ООН и доступны всем желающим, также эти документы помещены в систему циркуляции документов УВКПЧ ООН Extranet

- проблемы положения верующих УПЦ по делам о захвате храмов, фактам избиения верующих сотрудниками полиции[2], делам о дискриминации и диффамации, законопроектам, противоречащим международному праву (закон о переименовании УПЦ), актам дискриминации в решениях органов государственной власти (дело дискриминации Свято-Успенской Почаевской Лавры и другие), материалы по фактам дискриминации, диффамации и включения в базы сайта «Миротворец» епископата и клириков УПЦ, о необходимости принятия антитеррористических мер в отношении радикальной организации С14 атакующей храмы УПЦ, дело о блокировании и нарушении прав в ходе Всеукраинского Крестного Хода и другие дела.

- о официальных позициях Сербской Православной Церкви по ситуации в Косово и Метохии;

- о официальных позициях Патриархов Восточных православных церквей по делу о исчезновении православных митрополитов в Алеппо;

- о нарушении прав православных христиан в Иерусалиме в связи с нарушением принципа «статус-кво»;

- о положении православных христиан на Ближнем Востоке;

- об официальных позициях Константинопольского патриархата в связи с нарушениями прав православных христиан в Республике Турция;

- о нарушениях прав православных христиан Сербской Православной Церкви в Черногории;

- о позиции правового совета Митрополии СПЦ в Черногории в связи с нарушениями прав православных христиан;

- о нарушениях прав православных христиан в Северной Македонии[13].

 2.    Можно ли сказать, что Запад игнорирует проблему, потому что она им же самим (США, поддержка со стороны Ватикана) и создана в геополитических целях? Как Вы кстати оцениваете роль и влияние Католической Церкви в этом вопросе? Чувствуется ли оно в Женеве?

Я не считаю, что в целом весь Запад ответственен за нарушения прав верующих УПЦ. На Западе есть и православные христиане и структуры, которые защищают права человека и организации, способные смотреть на проблемы нейтрально исходя из конкретных фактов. За нарушения прав христиан в Украине по моему мнению ответственны экс-Президент Украины Порошенко и лидеры религиозной группы УПЦ Киевского Патриархата, которые еще в 1990-х годах начали захватывать храмы УПЦ. Если бы не было этих лиц, то не было бы никакой возможности создавать какую-то другую религиозную структуру в Украине. Конечно нельзя отрицать влияние США, которые в стремлении нанести еще один удар РФ нанесли его украинскому народу, ввергнув Украину в еще одну волну религиозного противостояния.

Но проблема в том, что предоставление автокефалии ПЦУ привело к глубокому межправославному кризису, и это стало результатом того, что религией занимались абсолютно нерелигиозные политики, как в США так и в Украине. Я не думаю, что православным христианам США нравится, как поступило их руководство с мировым Православием, поэтому сказать что виноват Запад – это неправильно. Проблема в том, что светские власти по мере снижения религиозности своего населения перестают считаться в принципе с верой своих избирателей, потому что религиозных людей становится все меньше. Религия давно воспринимается через призму геополитического влияния, а о проблемах верующих просто не думают.

В итоге политики не считают, что игнорировать религиозные взгляды христиан опасно, во всяком случае в странах, где христиане не доминируют. Что касается Католической церкви – то ее подразделение в Украине – УГКЦ (Украинская греко-католическая церковь) остается одним из ярых противников УПЦ, в частности клирики УГКЦ часто возглавляют захваты храмов УПЦ и широко используют радикальные националистические лозунги и риторику ненависти по отношению к верующим УПЦ. Так, например, происходит в г. Золочев Львовской области, где именно клирики УГКЦ выступили катализатором нападения на домовладение священника УПЦ, который «осмелился» использовать собственный земельный участок для того, чтобы проводить на нем религиозные службы – в результате мэр города Золочев держа в руках кувалду провел «народное вече» перед домом клирика и принял обращение к Президенту Украины с требованием запретить Московский патриархат в Украине. Эти действия активно поддерживали клирики УГКЦ. Также клирики УГКЦ захватили храм УПЦ в г. Коломыя Ивано-Франковской области, участвовали во многих других конфликтах. Широко известны многие примеры их открытой враждебной риторики по отношению к прихожанам УПЦ только в связи с тем, что эта церковь канонически связана с РПЦ. Кстати, мы непосредственно обращались по делу о захвате храма УПЦ в г. Коломыя к представителям Ватикана в ходе совещания ОБСЕ, но они оставили это обращение без внимания.

Поэтому да, мы можем говорить о том, что Католическая церковь, имея возможность влиять на конкретные конфликты в Украине этого не делает и тем самым является соучастником нарушений прав человека по отношению к православным христианам в Украине.

3.    Как изменилась ситуация с гонениями после смены Президента Украины? 

Президент Зеленский не стал продолжать вектор гонений П. Порошенка, но структура ПЦУ уже фактически создана, равно как и был разогнан маятник гонений, поэтому несмотря на то, что нарушения прав верующих УПЦ снизились по их количественному показателю, системные проблемы остались нерешенными. Фактически прекратились массовые захваты храмов, но те здания, которые были захвачены в 2015-2020 гг. никто не собирается возвращать. Кроме того, и сегодня продолжаются незаконные перерегистрации общин УПЦ в ПЦУ, а также другие правонарушения. Так, на общегосударственном уровне не решена проблема дискриминационного закона № 5309 (закон «о переименовании»), согласно которому все общины УПЦ обязаны изменить свои наименования и включить туда принадлежность к центру управления, находящемуся в стране-агрессоре, как это предусмотрено законодательством Украины страной-агрессором является РФ. Таким образом этот закон, требующий у структур частного права, по статусу аналогичных корпорациям, - изменить их уникальные исторические наименования – остается действующим нормативным актом. И это открытый акт агрессии со стороны государства по отношению к определенной группе людей, объединенных по признаку религиозных взглядов. Фактически из верующих УПЦ стремятся сделать изгоев и даже пытаются маркировать их как людей, каким-то образом связанным с государством, имеющим в Украине статус «Государство-агрессор». Всем понятно, что это делается с целью повышения уровня общественной неприязни к этой религиозной конфессии. Очевидно, что этот закон противоречит нормам международного права. Его действие сейчас заблокировано промежуточным решением суда по иску Киевской митрополии УПЦ к Министерству культуры Украины, также ряд парламентариев подали в интересах УПЦ представление в Конституционный Суд Украины о признании этого закона неконституционным, судебное разбирательство длиться уже с февраля 2020 года, и суд пока еще не решается завершить дело.

Существенен также и тот факт, что уже более 2 лет не регистрируются уставы 13 епархий и монастырей УПЦ, также на сегодня невозможно внести изменения в уже действующие уставы. Фактически все епархиальные управления, а также многие общины не могут вести обычную хозяйственную деятельность ввиду того, что закон о переименовании признает недействительными положения уставов, если в них не внесены изменения касающиеся переименования. В итоге фактически государство не предоставляет новым монастырям и епархиям статуса юридического лица, а в некоторых регионах структуры УПЦ не могут внести изменения в документы в связи со смертью руководителей монастырей и епархий и назначением на их место новых – таким образом уже длительное время руководителями ряда юридических лиц УПЦ числятся умершие люди, а новые кафедральные архиереи вступают в должность фактически, но не имеют юридических прав распоряжения средствами и имуществом епархий.

И это происходит ввиду юридической блокировки со стороны государственной власти. Перечисленные проблемы конечно возникли при П. Порошенко, но они не были устранены и при новом Президенте В. Зеленском, что говорит о высокой политической составляющей проблемы прав УПЦ и о том, что государством действительно был взят курс на всестороннее и систематическое уменьшение объема прав этой конфессии, в соединении с разжиганием ненависти и вражды по отношению к ее верующим. Поэтому да, мы имеем снижение интенсивности нарушений прав, но не имеем пока признаков того, что есть хотя бы тенденция изменения негативного государственного курса по отношению к УПЦ.

4. Как используется церковный вопрос в актуальной выборной ситуации в Украине? 

Выборы всегда связаны со стремлением политических сил привлечь к себе внимание СМИ, избирателей, потенциальных партнеров. Ввиду того, что в Украине, нужно признать – среди довольно большой массы населения популярны радикальные взгляды и антироссийская риторика – националистические партии и другие политические группы используют УПЦ в этой ситуации как жертву, совершая по отношению к ее общинам и верующим открытые и публичные правонарушения, с целью демонстрации обществу своих взглядов. Мы выделяем отдельную группу таких правонарушений, где подстрекателями и исполнителями выступали именно политические партии или политики, желающие выиграть выборы и набрать популярность в регионе. Так, например, партия «Свобода» несколько дней назад – 26 сентября 2020 года захватили храм УПЦ в с. Белые Вежи Черниговской области. Ограду вокруг домовладения священника УПЦ о. Максима Йоенко в г. Золочев уничтожали ломами и кувалдами люди, которые затем от лица «Национального корпуса» записали открытое видеообращение о своих действиях, и опубликовали его в соцсетях, в том числе и эпизод, где они крушат частную собственность верующих.

В Тернопольской и Ровенской областях в 2015-2016 гг. в захватах на практически постоянной основе принимали участие представители «Правого Сектора» - политической партии националистического толка. Подобное поведение политических сил объясняется тем, что украинское население поляризовано, и в связи с вооруженным конфликтом на Донбассе – политики предпочитают играть, раздувая ненависть и используя эмоции вражды, которые должны постоянно подпитываться.

Поэтому мы ожидаем, что нарушения прав по отношению к УПЦ будут продолжаться, так как это политически выгодно определенным силам. К сожалению, органы государственной власти не способны пресекать такие правонарушения в полном объеме, хотя полицейские подразделения и стараются не допустить кровопролитий при столкновениях, однако и не препятствуют захватам храмов.

5. Как отражается потеря св. Софии на мировом Православии?

Храм Святой Софии – признанная святыня для верующих, имеющая огромную историю. Кроме того, статус храма, до его окончательного превращения в мечеть, был основан на компромиссе уважения к религиозным взглядам православных христиан. Это был некий «статус-кво», когда храм не использовался властями Турции для отправления мусульманских обрядов. Поэтому несомненно действия турецких властей обострили положение православных христиан прежде всего в самой Турции, и нанесли репутационный вред Константинопольскому патриархату.

Однако я не считаю, что для Патриарха Варфоломея эта потеря существенна, так как его действия в последние годы свидетельствуют о утвержденном внутреннем намерении идти до конца и отстаивать свои взгляды и свою теорию примата собственной духовной власти и приоритета лично его решений. Ведь не секрет, что уже долгие годы сам Константинопольский патриархат имеет множество юридических проблем в Республике Турция, таких как непредоставление ему статуса юридического лица – до сих пор все юридические лица Константинопольского патриархата существуют в формате корпораций, есть проблема с невозвращением властями религиозной школы на о. Халка, необходимость согласования с властями назначения Патриарха, а также ряд других серьезных проблем.

Так что я думаю, что отобрание храма св. Софии скорее дает Патриарху Варфоломею вновь заявить о себе на международной арене в формате жертвы правонарушений. 

6. Если подойти к вопросу реформы ООН, отдельных комитетов и деятельности какие бы Вы  внесли предложения? 

Несмотря на критику ООН в слабости и бездействии эта структура остается на сегодня безальтернативной площадкой для защиты прав человека от правонарушений со стороны государств. Комитетам и комиссиям ООН следовало бы повысить качество уже существующих и действующих процедур защиты прав, таких как рассмотрение жалоб потерпевших спецдокладчиками, Советом и Комитетом по правам человека ООН.

Например, многие спецдокладчики до сих пор не имеют финансирования и штатных переводчиков, позволяющих переводить поступающие заявления с официальных языков ООН на понятный им язык, и это становится проблемой, так как формуляры на русском языке нам приходиться самостоятельно переводить для структур ООН, а ведь не все потерпевшие имеют такую возможность. Вообще довольно сложно «достучаться» до кабинетов ООН, для этого нужно осуществлять сложные и дорогостоящие процедуры лоббирования, привлекать внимание этих структур постоянным участием в их сессиях, причем во всех доступных форматах – устных, письменных заявлений, ивентов, индивидуальных встреч, процедурных исков и жалоб.

Система ООН устроена таким образом, что пока проблема не будет «продвинута» каким-либо государством, либо самими потерпевшими – то она либо не рассматривается вообще, либо удерживается в режиме «выяснения», но при этом комитеты и комиссии ООН не имеют доступа к потерпевшим и не могут сами проверять  поступившую к ним информацию, максимум что они могут – это запросить соответствующее государство-правонарушитель о том, что оно думает по поводу поступивших жалоб. В итоге в ООН в большинстве своем рассматриваются ситуации глобального характера, когда нарушения стали массовыми и ущерб от них становится настолько очевидным, что это никак нельзя игнорировать.

Также крайне важно чтобы чиновники ООН, такие как Верховный комиссар по правам человека, специальные докладчики – критиковали публично государства, которые нарушают права человека, во всяком случае если к таким чиновникам уже поступили документы о нарушениях. Нужно признать, что ООН постоянно осуществляет много работы по реформированию законодательства стран, часть такого реформирования конечно позитивна, но есть целые отрасли, которые продвигаются в ООН без соответствующего консенсуса со стороны государств. К таким проблемным вопросам можно отнести так называемое «право на аборт», «гендерные и сексуальные права», на которые государства не выражали своего консенсуального согласия, однако эти темы продвигаются внутри ООН заинтересованными лоббистами и постепенно формируется давление на государства с целью имплементации в их законодательство довольно спорных теорий, которые верующие вполне обоснованно считают антихристианскими антиценностями. Попытки такой эрозии международного права становятся серьезной международной проблемой для религиозного населения.

7. Возможна ли деполитизация религии, институтов церкви с помощью ООН или государственной политики на национальном уровне? 

Это возможно в случае, если будет продолжена и интенсифицирована борьба за содержание права на свободу вероисповедания человека в соответствии с его идентичностью и взглядами. Если это право, в том содержании, как это задекларировано в международном праве – будет соблюдаться – то церковные вопросы должны быть вне политики.

Такое понимание на самом деле есть у правоведов, а также и чиновников ООН, во всяком случае никто не будет отрицать, что по нормам международного права церковь деполитизирована, но по факту – представители государств да и общество понимают, что есть очень много политиков, которые стремятся использовать церковь в своих интересах. Мне кажется, что дело защиты прав в сфере религии сегодня оставлено самим верующим, фактически эти права постепенно размываются по содержанию.

Да, это незаконно и неправильно, но на сегодня в системе ООН практически нет официальных лиц, которые планомерно занимались бы такой проблематикой, нет и ни одного проекта, который помогал бы например в блокировании попыток эрозии традиционных семейных ценностей, или защищал бы религиозные взгляды людей на ЛГБТ-сообщество, ведь согласно религиозным канонам гомосексуализм является пороком, и право на свободу вероисповедания включает и возможность публичного высказывания по этой проблеме.

Наша организация до сих пор не нашла ни одного государства, которое было бы заинтересовано выступить соведущим на наших ивентах в Женеве по теме религиозных свобод. То есть, права религиозных сообществ как бы признаются, но когда мы приехали и сказали, что вот, епископы УПЦ, СПЦ, церквей Македонии, Черногории – готовы приехать к Вам вместе с верующими и выдвинуть свой пакет проблем – не нашлось ни одного государства, заинтересованного в этой теме. В итоге мы провели эти ивенты самостоятельно в ходе постоянных сессий СПЧ ООН в Женеве и все заинтересованные дипломаты могли прийти и ознакомиться с проблемами верующих этих стран непосредственно «из первых рук». Но не могу сказать, что был ажиотаж, да, определенный интерес был, но как я отмечал выше – любое продвижение в ООН требует очень активного продавливания своей повестки. Например, по темам гендерной идеологии, сексуальных прав – лоббистская работы велась соответствующими НКО многие десятилетия, прежде чем они добились успеха по той теме. Что касается религиозных свобод и защиты прав православных христиан – на сегодня мы не наблюдаем какого-либо присутствия защитной активности по этим темам ни внутри ООН, ни в соответствующих правовых комитетах и комиссиях.